Мэри вообще избегает соседей, а особенно она избегает нас, русских. Она воспитывает девочку Айлин, которую усыновила в России, и от русских у нее самые отвратительные впечатления. Как бы трудно ей, матери-одиночке, ни было, она ни разу не попросила нас посидеть с ее девочкой, хотя мы многократно предлагали. Единственный раз, когда мы смогли задушевно поговорить - это когда Мэри устроила парти по случаю новоселья и изрядно с нами выпила. Мы со стыдом слушали, через что она прошла.
Чтобы выцарапать свою дочь из приволжского дома ребенка, Мэри истратила немыслимую сумму. Она одинокая тетка, работает в госпитале средним медперсоналом, и зарабатывает очень умеренно. Видимо, она годами откладывала деньги на ребенка. Официальные расходы составили десятки тысяч долларов. Взятки - гораздо больше.
Взятки приходилось совать всем, кто был причастен к усыновлению, кроме сотрудников детдома, непосредственно занимающихся с детьми. Отвратительно, но торговцы детьми совершенно не стеснялись. "Эта официальная дама приехала на новеньком рэнжровере, в бедный детдом. Да разве я могу себе позволить такую машину? Я совала ей пачки денег под столом, видели бы вы, как она хватала деньги. Лично ей одной я передала семнадцать тысяч долларов. Нянечкам, воспитательницам - нет, им деньги не давали. Мы покупали для детей фрукты, еду, одежку и все закупали в тройном размере. Пусть сотрудники унесут домой, но и детям останется. "
"Все из нашей группы усыновителей бросились разбирать красивых белокурых гoлубоглазых детей, которых так часто бросают проститутки и наркоманки. Мою смуглую дочку никто не хотел, а она самая умненькая, самая здоровая из всех. Я взяла ее, когда ей было девять месяцев".
Мэри порылась в комоде и вытащила детдомовское фото пупса в вязаном костюме с роскошными ресницами и свидетельство о рождении Элеоноры Сулеймановой.
"Они обьяснили мне в детдоме, что моя дочка родилась у незамужней студентки университета, математическй факультет. А отец с физическего факультета. И мать, и отец азербайджанцы, мусульмане, ее семья не хотела позора и оставила девочку в роддоме. Такие умные родители, моя Айлин тоже очень умная".
Мэри - прeкрасная мать. Мэри все отдает для девочки: частная школа, уроки спорта. Ребенок страшно непоседливый, вертлявый, крикливый. Девчонка хнычет, орет, требует. Годами живя бок о бок с Мэри, я ни разу не слышала, чтобы она повысила голос на невыносимого ребенка. "Да, Айлин. Нет, Айлин, подожди, Айлин, мама идет, Айлин".
К тому же девчонка постоянно везде лезет, все хватает, падает с велосипеда, ударяется, расшибает физиономию, ей накладывают швы, гипс, шину, повязку. В саду за забором постоянно кипит жизнь, там дружки и подружки Айлин устраивают бучу с воплями и перебросом мячиков через забор. Мэри нечеловечески невозмутима: "да, Айлин, пора домой, Айлин".
Раз в год на хеловин Айлин стучится в нашу дверь, как всегда, наряженая принцессой во все розовое и фиолетовое, и получает ударную процию конфет. На Рождество она совершает моцион на очередном новом велосипеде, который ей дарит мама. Айлин весьма спортивная девочка, ей положены велосипед, бассейн и гимнастика плюс какая-то музыка, которую Айлин обожает. Раз в год Айлин с матерью едет к родственникам: в набожной католической семье у родителей Мэри было шестеро детей. Все они поджарые белокурые розовощекие ирландцы, как и сама Мэри.
Однажды видим табличку на лужайке Мэриного дома: дом продается. Мэри не может за него платить: купила его на пике бума недвижимости, думала, если сдавать комнату, то потянет моргидж. Но не получилось, Мэри живет одна, постоянной партнерши нет. В итоге примерно через год Мэри продала дом с убытком, но перебралась на соседнюю улицу в маленький домик, чтобы не уезжать из хорошего райoна. И к работе близко, и к школе для Айлин, и детская площадка напротив.
Однажды, заворачивая на машине, я увидела как Айлин несется на всех парусах и с размаху грохается с велосипеда на асфальт. Я выскочила и подбежала к орущему дитяти. Она ничего не сломала, просто сильно ободрала кожу. Боже, как побежала Айлин к дому, сбросив и велосипед, и тапки на проезжей части, с каким мощным нечеловеческим ультразвуковым воплем "маааааама" она кинулась к Мэри! Я принесла домой к Мэри тапки и велосипед, Айлин уже плакала нормальным детским плачем, а мать держала ее в обьятиях и промывала рану.
Сейчас Айлин уже десять лет. Каждый раз, видя ее на улице, я поражаюсь, как все резче и резче обозначаются ее черты. Ах, как мне знакомо по вокзалам и базарам нашей великой родины это смуглое лицо, черные спутанные волосы, низкий лоб, сросшиеся гусеницей брови, пылающие глаза, выступающий нос, ослепительно белые зубы, ее гибкое телосложение и пританцовывающая походка.
Они обманули Мэри в детдоме, выдав цыганенка-подкидыша за плод роматической любви студентки-мусульманки. Элеонорa Сулейманова вытянула счастливый лотерейный билет - маму Мэри. Но я, конечно, никогда ей этого не скажу.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
Comments for this post were locked by the author