Муж засомневался: мы туда припремся и будем там единственные дураки на пару с твоим Генделем.
Но мы пошли. За сорок пять минут до начала в концеpт-холл валила толпа людей с партитурами в руках.
Старушки-служительницы на входе регулировали поток: в партере сопрано налево, альты направо, кто не поет - тому наверх. Наверху уже тоже было забито, и пришлось лезть на самый-самый верх, на третий ярус. Там еще можно было сесть.
На входе нам вручили програмку, в нее оказались вложены ноты с традиционными рождественскими песнями. С таким же успехом можно было бы вручить ноты не мне, а моему коту.
Вот на фото схема, по которой рассаживались в зале.
На сцену вышел оркестр, и два дирижера - для хора и для оркерстра. Дирижер толкнул небольшую речь: "сначала все мы мы споем любимые рождественские песни".
Заиграл оркестр. Хоровой дирижер взмахнул - все встали, и тысяча человек грянули "Come, all ye faithful". По-моему, мы в этом зале были единственные, кто не умел петь по нотам. Насколько я понимаю, пели на четыре голоса. Воодушевление и слаженность тысячи голосов - сверхестественные. Это был pure joy.
"Hark! The herald angels sing - glory to the newborn king"- пели вместе и средиземноморская семья, и очкастая группа китайских сослуживцев, и мы с мужем, и семья с грудным дитем в сумочке. Сбоку кричал парень-инвалид в кресле - он так пел, или он возбудился от зрелища, мать и отец его гладили, прижимали к себе, успокаивали.
Потом мы долго хлопали сами себе. Дирижер давал инструкции к "Мессие". Два хоровых куска он попросил прорепитировать - на этот раз встали только те, которые с нотами в партере, пьятьсот человек, и на четыре, а может, шесть голосов, спели "And he shall purify".
Дирижер остался доволен, на сцены вышли солисты во фраках и черных платьях, и приступили собственно к Генделю.
Хор звучал прекрасно. Возле нас сидел черный паренек, с приятнейшим чистым тенором, который без нот выводил рулады и переливы мелодии - он их помнил наизусть,что для меня вообще непостижимо: если бы он глотал шпаги или выплевывал огонь, я бы так не впечатлилась. Потом пареньку передали ноты, он воодушевился еще больше и запел, как соловей на ветке, воспламеняя окружающих.
Хор, слушаясь дирижера, радостно гремел и нежно щебетал. Когда же дошли до финала, то весь зал, от партера до галерки, поднялся и выдал "Hallelujah". Народу так понравилось, и хлопали так долго, что дирижер пустил этот кусок на бис, и тут уж пели абсолютно все, даже я.
Это было что-то невообразимое. Как пятьсот - тысяча человек, незнакомых друг с другом, без репетиций, с листа по нотам смогли слаженно и весьма прилично пропеть хором сложное музыкальное произведение?
Как всегда, в формировании национального характера виню образование. Школа и вся последующая жизнь дают человеку не столько знания, сколько навыки жизни и взаимодействия в коллективе.Отдельно взятые люди - полнейшие индивидуалисты, но американский коллектив готов к работе сразу, без раскачки и без притирки. Нечеловеческая легкость, с которой американцы вливаются в коллектив и функционируют по законам группы непостижима для нашей сложной русской души.
И еще: как в нашей малокультурной глубинке, где живут реднеки, негры и военные, быстро собралось больше пятисот человек с нотами в руках, которые рвались спеть "Мессию" Генделя? И еще многие в зал не попали, остались на улице?
Значит, мне эту страну еще изучать и изучать..
